|
(Р. Lacy, Петерлесий, как подписывался он по-русски) — генерал-фельдмаршал; род. 30 октября 1678 г., ум. 19 апреля 1751 г.; в 1697 г., служа во французской армии и участвуя в савойской войне, получил первый офицерский чин, в 1698 г. поступил в австрийскую службу, был в походе против турок, а в 1700 г. принят в русскую службу и под начальством герцога де Кроа участвовал в бою под Нарвою; в 1701 г., после похода на Кокенгузен и Ригу, фельдмаршал Шереметев произвел Ласси в капитаны и назначил командиром гренадерской роты; в 1702 г. он участвовал с ней в деле под Гуммельсгофом; в 1703 г. назначен командиром "дворянской роты", был с ней в лифляндских походах этого года, а в 1704 г. про осаде и штурме Дерпта, в 1705 г. переведен майором в полк графа Шереметева и участвовал в гродненской операции; в 1706 г. именным указом Петра І назначен подполковником в новонабранный полк Куликова (теперь 1-й пехотный Невский); был при взятии Старого Быхова, за что в 1708 г. произведен в полковники; командуя Сибирским полком, был опасно ранен в голову при переправе через Десну, но остался в строю; после занятия Ромен Петр Великий назначил Ласси "комендантом с полками и казаками, и оные Ромны [Ласси] укрепил боями и палисадами и в прочем во всем управил по инструкции, данной от Его Императорского Величества; за которую службу пожалован в гренадерский полк"; командуя последним, был в походе под Решетиловку и в полтавском бою, где вторично тяжело ранен; в 1711 г., участвуя в прутском походе, произведен в бригадиры; в 1713 г., под непосредственным начальством Петра І, был в бою под Фридрихштатом и в 1719 г. принимал ближайшее участие в осаде Риги, и по взятии Риги был назначен комендантом города; принимал деятельное участие при осаде Штетина. В июле 1719 г. принимал участие в экспедиции к берегам Швеции. Высадившись с отрядом недалеко от Стокгольма, Ласси ужасно опустошил окрестности; добыча, вывезенная русскими из этой экспедиции, оценивалась в миллион талеров, а опустошения — в 12 млн.; нападение русских на саму Швецию сломило последнее сопротивление; с этого времени мирные переговоры шли уже непрерывно, шведы делали почти все требуемые от них уступки. Ласси был в 1720 г. произведен в генерал-поручики; с 1723 г. по 1725 г. он состоял членом Военной Коллегии. В 1727 г. Ласси исполнял военное и вместе дипломатическое дело: он был отправлен с корпусом войск к границам Курляндии, чтобы не допустить Морица Саксонского утвердиться в герцогстве, и вместе с тем чтобы не дать и полякам слишком проявлять там свое влияние. Ласси действовал энергично и довольно ловко и выполнил возложенное на него поручение. После этого Ласси оставлен был в Лифляндии губернатором; в 1733 г. послан начальником отряда в 16000 человек, отправленного в Польшу для поддержки Августа III против Станислава Лещинского; в начале августа Ласси перешел границу, 19 занял Ковну, 27 августа Гродну, 20 сентября Прагу; тогда на польский престол был избран Август. Назначение Ласси надо считать очень удачным, так как он имел все редко совместимые, но необходимые для этого поручения свойства: он обладал недюжинным талантом дипломата, был хорошим военачальником и особенно умело подготавливал такие предприятия, которые были связаны с трудностями передвижения и продовольствования армии в диких, малонаселенных местах. Кампания 1733—1734 г. была именно таковой. Еще когда Ласси находился в Риге, Кабинет, уведомив его (23 февраля) о решении Совета министров, Сената и Генералитета об отправлении к польской границе армии, возложил на него встретить у границы польского посланника Рудамина, делать вид, будто всячески ускоряет его путь к Петербургу, но на самом деле чинить ему всевозможные оттяжки и замедления. Во все, предшествовавшее войне, время Кабинет держал Ласси в курсе дел: он подбирал для действующей армии рослых, здоровых солдат и готовил провиант. 2 июля из генерального кригскомиссариата ему перевели 50000 руб.; свои дела по управлению губернией он передал Фелькерзаму и, оставив семью на постоянное жительство в рижском губернаторском доме, отбыл к войскам: ему было предписано 6 августа вступить в пределы Польши. Июль месяц он потратил на окончательное устройство продовольственной части, сбор лошадей, амуниции и т. п. Ласси предстояло выйти из большого затруднения: пройти через страну, не вооружив мирного населения против России, не мародерствуя и не грабя. По условиям ХVIII века, необычайно жестокого в войне, не грабить на войне было почти немыслимо. К тому же русское правительство увеличило эту трудность, предписав Ласси за все платить русскими деньгами; когда же поляки отказались их принимать, повелело все брать силой, уплачивая русской монетой. При приближении армии Ласси паны оставляли свои поместья и бежали к Варшаве. Крестьянство оставалось, и главнокомандующему удавалось настолько сдерживать порядок в войске, что население не страдало от него. Вскоре после начала кампании к нему стали прибывать польские вельможи, сторонники России, за поддержкой и покровительством. Это было кстати, так как армия находилась в трудном положений. Ее движение было медленно и тяжко. Та самая грязь, о которой с ужасом писал в 1812 г. Наполеон, связывала и Ласси. Генерал Загряский, выступивший к нему на подмогу, попал в такое же положение и так замешкался, что получил от Кабинета выговор. По его словам, грязь, разлившиеся реки и леса были едва проходимы. Ласси их преодолел и, ведя сношения с благоприятелями России, верно, хотя и медленно, щадя солдат, двигался к Гродне. Пытался он держать в курсе своих дел и Кабинет, но из-за невозможных путей сообщения это ему не всегда удавалось, и 13 сентября министры справлялись: "где Лассий обретается и что с ним происходит". 11 сентября он рапортовал в Петербург об избрании Станислава Лещинского польским королем и о своих распоряжениях в соответствии с этим: хватать в плен сторонников Станислава и поддерживавших его татарских уланов. Кабинет ответил на это рескриптом на имя нашего посла в Польше Карла-Густава Левенвольде, предписав Ласси рапортовать ему "по часту" о походе и состоянии войска: главнокомандующий ставился в тяжкую зависимость от посла. Впрочем, до прибытия в Варшаву она была неощутительна, так как сторонники Лещинского перехватывали русских курьеров и ведомости не доходили. Особенно невыносимо и опасно было положение Левенвольде, отрезанного от России среди ненавистников ее. 14 сентября Ласси приблизился к Варшаве, 20-го подступил к самому предместью ее Праге, где к нему собрались польские вельможи, сторонники России. 22-го в урочище Грохове был собран под защитой русских штыков сейм, который выбрал королем Польши Фридриха-Августа, курфюрста Саксонского. 93 пушечных выстрела из русских орудий возвестили это избрание Варшаве. 24 сентября Ласси уведомил Кабинет о взятии Праги и избрании короля. Не вся Польша, однако, признала его, и прежде всего Варшава была в руках сторонников Лещинского. Переправив войска у Сохотина, Ласси заставил неприятеля отступить к Кракову и 5 октября занял своими отрядами столицу и ее окрестности. Враг был сокрушен, но у Ласси хлопот и забот не убавилось. Все его распоряжения и предприятия задерживались и портились вмешательством Левенвольде. Особенно страдали от этого нижние чины. Армия слабела и расстраивалась. Вдобавок и Кабинет прислал указ от 30 октября поспешить с окончанием польской кампании, чаще обо всем доносить и действовать, согласно рескриптам, посланным Левенвольде. К концу 1733 г. на севере Польши образовались новые конфедерации, приглашавшие, между прочим, и русских восстать против немецкого засилья: они поддерживали Лещинского, который засел в Данциге. 5 ноября с 12 тысячным войском против конфедератов и Лещинского был послан Ласси. 22 ноября он стоял у с. Ловичи, поджидая денег и амуницию. 30 января 1734 г. он был в 6 милях от Данцига. 21 февраля доносил Кабинету о блокаде города и расположении войск. По мнению Ласси, Данциг, снабженный хорошей артиллерией, 30 тысячным войском, защищаемый французскими инженерами и гарнизоном, нельзя было штурмовать с такой ничтожной артиллерией и армией, как та, что была в его распоряжении. Медленность и осторожность его не понравились в Петербурге, где к тому же хотели сплавить Миниха; последнему поручили ускорить взятие Данцига. На военном совете Ласси был против немедленного приступа, но восторжествовало мнение Миниха за штурм. Еще до него, впрочем, Ласси удалось одно важное предприятие: он разбил шедшего на помощь Данцигу Любельского воеводу Тарло, сторонника Лещинского, и помешал французскому фрегату войти в устье Вислы. 19 апреля последовал Высочайший рескрипт на имя Ласси: всемилостивейшая благодарность за "показанную верную и знатную службу" — "совершенную викторию" над войском Тарло. Во время штурма Данцига обнаружилось громадное влияние Ласси на солдат. В штурмующей колонне все офицеры оказались перебитыми, и она остановилась под убийственным огнем неприятеля. Миних приказал отступать, но ему никто не повиновался. Только личное появление Ласси и его уговоры подействовали, и солдаты отступили в порядке, конечно, с огромным уроном. Из контрибуции, взятой с Данцига, на долю Ласси досталось довольно много. Из денег за "колокольный звон" он получил 5000 руб., 2083 червонца, 2 талера и 20 грошей. Польские дела не были еще доведены до конца, когда на долю Ласси выпало новое поручение. В 1735 году французы напали на императора Карла VІ, и он, согласно договору, потребовал от России союзнической помощи; она выразилась в посылке 20 тысячной армии под начальством Ласси. Опять ему пришлось вести войска через малонаселенные или бедные области, охраняя солдат от голода и изнурения, а население от мародерства и насилий. Особенно тяжело было его положение при марше через Силезию: терпели недостаток во всем и множество солдат дезертировало. Зато в Богемии все пришло в порядок: ни в чем не было нужды, и бегство прекратилось; армия была приведена в такой вид, что вызывала удивление и восторг союзников. 8 июня 1735 г. Ласси вступил в Силезию, но ему не пришлось принять участия в военных действиях: появление русских в Германии заставило врагов Австрии склониться к миру. Французский министр д'Аржансон вполне определенно писал, что действия России в Польше, их мощное движение к Рейну, дают понятие о той внушительной силе, какой располагает эта держава. В марте 1736 года Ласси был в Вене. Цесарь удостоил его отличного приема, обласкал и одарил: украсил портретом осыпанным бриллиантами и вручил 5000 червонцев в красном бархатном мешке. В России еще раньше показали Ласси знаки удовольствия и одобрения. 17 февраля 1736 года Кабинет уведомил Сенат о Высочайшем указе, назначавшем Ласси генерал-фельдмаршалом. Вскоре для него нашлось новое военное предприятие — война против турок. 17 апреля 1736 года он прибыл уже из Рейнского похода в Царицынку, где находился его товарищ по командованию, тоже генерал-фельдмаршал, Миних, и совещался с ним о будущих действиях против неприятеля. Ласси двинулся к Азову — Миних к Крыму. Во время этой поездки к армии Ласси на себе испытал, как плохо охраняются русские границы. В степи он подвергся нападению татар; вещи его были ограблены и сам он едва спасся. 17 июня Ласси начал штурм азовского палисада, 19 город сдался. Такая быстрая удача объяснялась отчасти умелым и энергичным воинским поиском, а отчасти тем, что Ласси раздобыл несколько армян-шпионов, указавших ему самые слабые места крепости. По взятий ее она была приведена в способный для обороны вид, а осадная артиллерия отослана в Изюм. Сам Ласси стал готовить армию для движения в Крым, но встретил неожиданное препятствие в виде неудовольствия со стороны Миниха, Ласси по чинам и по выслуге лет был старше его, но никогда этим не чванился и даже всегда подчинялся распоряжениям Миниха. По возвращении из Азовского похода, он получил из Петербурга распоряжение узнать под рукой о состоянии миниховской армии , которая потерпела неудачу. Миних объяснял ее медленностью в поддержке со стороны Ласси, его недоброжелатели — изнурением солдат, жестокостью командира, его нераспорядительностью. Не желая или не умея понять выражения "под рукой", Ласси обратился прямо к Миниху. Тот обиделся и просил об отставке, рекомендуя поручить команду над действующей армией одному Ласси. Императрица была недовольна на него за несоблюдение тайны и с трудом уладила дело и успокоила обиженного Миниха. Всю осень и зиму 1736 года продолжалась подготовка к походу. 7 октября Ласси получил указ из Кабинета о назначении добрых и здоровых комендантов вместо старых и дряхлых в пограничные крепости и о лучшей обороне границ. На него же возлагался сбор к походу Донских казаков, малороссийских и слободских полков, а также башкирцев. Такое поручение шло вразрез с личными намерениями Ласси. Прошло уже четыре года, как он покинул свою семью, не видал детей, и даже из-за постоянных передвижений почти не получал писем. По его словам, дети его были "без науки и призрения". Желая повидаться со своими, Ласси просился на всю зиму в отпуск в Ригу. Вместо него он получил приказание обсудить совместно с Минихом план будущей кампании и, должно быть в виде утешения, награжден был орденом св. Андрея Первозванного. 12 января 1737 г. в Глухове был военный совет в присутствии двух фельдмаршалов. После него Ласси вернулся в Азов и стал готовиться. По Дону к нему свозили провиант, амуницию, артиллерию и всякие припасы. Сюда же шли полки башкирцев, донцов, малороссиян. Кабинет строгими указами подтверждал, что "над полками, обретающимися по Дону и близ оного, а также и в Азове, главная команда и все тамошние дела и употребление новостроющихся на Дону судов, по указу Е. И. В., поручено генерал-фельдмаршалу Лессию". Кн. И. Ф. Барятинскому, командующему в Малороссии, предписано было озаботиться присылкой казаков, подготовкой волов, продовольствия и вообще подмогой Ласси. В распоряжение его было назначено 12 тысяч донцов, снабженных от России вооружением и деньгами, и 10 тысяч башкирцев. Главнокомандующему в поощрение верной службы 1 апреля 1737 г. пожаловано было в Лифляндии 37 гаков земли. 3 мая Ласси выступил из Азова к Крыму со стороны Гнилого моря, откуда его никак не ждали и, перейдя его, вторгся на полуостров, опустошая все на пути и двигаясь к Карасубазару. У этого городка он разбил ханское войско в двух битвах 12 и 14 июня, но не мог оставаться в стране вследствие недостатка провизии, а особенно конских кормов. Ласси еще дольше продержался бы в Крыму и достиг бы большего успеха, если бы к нему вовремя подоспела помощь от Барятинского, которого он 11 июля просил учинить диверсию из Малороссии к Перекопу. Не видя своевременной поддержки, Ласси отступил к Молочным водам. Он жаловался в Кабинет на плохой личный состав казачьих полков, на недостаток продовольствия и амуниции, и Кабинет, в свою очередь, делал представления, выговоры и замечания тем, кто заведовал этими делами. 13 ноября 1737 г., съездив в Петербург для совещания и согласования действий русской и австрийской армии, Ласси вернулся на юг и стал готовиться к новому весеннему походу. Его регулярная армия, по примеру прошлого года, была усилена казацкими и калмыцкими полками и опять от Ласси посыпались жалобы на недоставление денег, рекрутов, лошадей, амуниции, о недостатке телег, роспусков, извозчиков, конской сбруи, артиллерийских припасов и т. д. 15 мая Кабинет выражал сожаление об этих недостатках, препятствующих маршу, извещал Ласси о мерах, принятых к устранению их, и предоставлял его собственному рассуждению все, что касается его марша и похода калмыков. Уладив несогласия среди начальников Донского войска и насколько было возможно изготовившись, Ласси двинулся к Перекопу. 26 июня 1738 г. он перешел пересохший Сиваш, оставив обоз под охраной пристойной команды. 40 тысячная турецко-татарская армия отступила за вал, при конце которого находилась крепость Чиваш-Кале. Ласси ее осадил. Проливной дождь помешал началу решительных действий. На предложение сдаться турки ответили пушечной пальбой. 28 и 29 "из нескольких мортир и несколько пушек, на способном к тому кургане постановленных, оная крепость посещена". Русские гости, посетившие крепость, заставили коменданта ее Абубекра и сотню янычар, прибывших из Каффы, капитулировать (29 июня после полудня). Гарнизон ее, около 1000 человек, был объявлен военнопленным, 80 орудий сняты со стен. Этим, впрочем, здесь окончились успехи Ласси. Недостаток припасов и засуха принудили его отступить к Донцу; неудача так сильно подействовала на Ласси, что он послал императрице прошение об отставке, но в Петербурге были им довольны. Государыня благодарила его за службу и желала ее продолжения; Кабинет сообщил Сенату распоряжение о распубликовании донесения Ласси о сдаче русским Перекопа и тамошней крепости. Такая Высочайшая апробация растрогала его несказанно и в ответном благодарственном письме он обещал ревностно служить до конца своей жизни. Большим утешением для Ласси должен был быть и указ Кабинета от 24 сентября. В нем говорилось о сношениях с Венским двором по поводу отступления армий Миниха и Ласси. Русское правительство писало: "Понеже подлинно искусство уже показано, что такие дальние степные походы не токмо как людям, так и лошадям зело трудны и убыточны, но и весьма ненадежны, так что на счастливые происхождения и успехи таких операций никоим образом с надежностью какою полагаться нельзя, как и цесарский двор сам то признавает". Ласси обелялся в своей неудаче — она относилась к трудности самого предприятия: предполагалось, что он, изготовившись в течение зимы 1738—39 гг., достигнет большего. 30 октября 1738 г., ему, между прочим, поручили склонить главного владельца ногайских татар султана Мамбетая перейти со всеми ногайцами из Крыма в Россию, обещая всякие вольности и жалованье, а равно и охрану со стороны русских в случае нападения других татар. К лету 1739 г. под начальством Ласси, кроме регулярных, должно было собраться 6000 донских, 3000 слободских конных и 3000 — пеших на суда казаков и 10000 калмыков. Ему же была подчинена днепровская флотилия и Запорожские казаки. В апреле предполагалось начало кампании. Подготовкой ее Ласси был крайне недоволен. Он доносил Кабинету, что по прибытии своем к армии 27 апреля все нашел "в очень худом состоянии и малом исполнении", почему и о произведении сей экспедиции малая надежда остается". Кабинет был в негодовании, посланы были строгие указы выполнить все под угрозою жестокого ответа генералам Румянцеву, Игнатьеву и Шипову, а Ласси 2 мая сообщены копии всех указов, посланных относительно снабжения армии всем необходимым, с предоставлением на его благоусмотрение вопроса об отложении на некоторое время похода, но с указанием, что "у неприятеля ныне великие конфузии происходят". Заключение Белогородского мира сделало этот поход излишним. Регулярные войска, бывшие под командой Ласси, двинуты были к Москве ввиду возможности войны со шведами. 13 февраля 1740 г. петербургская полицмейстерская канцелярия получила приказ отвести квартиры штабу Ласси. Сам он указом 19 февраля был назначен генерал-губернатором Лифляндским и Рижским. 4 ноября Кабинет сообщил о пожаловании Ласси с потомством в рейхс-графы Римской Империи. Вообще это время надо считать расцветом его влияния. В протоколах Кабинета рассеяны во множестве его представления о разных лицах для повышения их в чинах и для назначения на должности с благосклонными пометами кабинет-министров. Состоящий при нем Николай Волынский был зачислен в фурьерский штат. 8 августа 1741 г. Ласси был назначен к присутствованию в Военной Коллегии. Ему же совместно с Кейтом пришлось вести Шведскую войну 1741—1743 гг. В середине мая в его петербургском доме состоялся относительно ее военный совет. В распоряжении Ласси назначалась армия около 30 тыс. человек. Кейт командовал корпусом войск у Выборга. 13 июля 1741 г. части, сосредоточенные у Осиновой рощи, двинулись в Финляндию, но объявление войны со Швецией в приказе Ласси было сделано лишь 4 августа. 16 августа он прибыл в Выборг и совещался с Кейтом о плане действий в предстоящей кампании. Узнав о том, что 4000-ный отряд шведов разбит на части, разделенные 40 верстным расстоянием одна от другой, Ласси решил нанести удар каждой части в отдельности, и 20 августа велел Кейту двинуться к Вильманстранду навстречу шведскому двухтысячному отряду под командой Врангеля. 23 августа Ласси прибыл туда же, придя позже Врангеля на 18 часов. Шведы заняли крепость, укрепили свою позицию валом и орудиями из Вильманстранда. Несмотря на стойкое и мужественное сопротивление Врангеля и отряда Вестерботнийцев, шведы были разбиты наголову, Вильмандстранд сдался и был разграблен. В плен было взято 16 знамен, 13 орудий, 39 офицеров и 1500 солдат. Вильманстрандское дело произвело в неприятельских войсках панику. Не имея осадной артиллерии, Ласси отказался от немедленного движения к Фридрихсгаму, где находились главные силы шведов, и вернулся в Выборг, продолжая лишь мелкую войну. Донские казаки прорывались вглубь Финляндии и разоряли население. К зиме Ласси вернулся в Петербург, быть может имея сведения о готовящемся в пользу Елизаветы перевороте. Впрочем, ввиду его постоянного уклонения от дел внутренней политики, вряд ли он намеревался принимать в нем какое бы то ни было активное участие. В ночь переворота он в числе первых явился во дворец и присягнул Елизавете; в качестве вельможного и верного сторонника она привлекла его в совет, управлявший первые дни ее царствования всеми делами. В этот совет он представил план будущей кампании и проект распределения генералитета. Затем он подготавливал все нужное для похода, встречая противодействие среди придворных; особенно враждебен ему был кн. Н. Ю. Трубецкой, говоривший, что Ласси от старости не знает, что делает. Однако кампания 1742 г. показала неправоту этого мнения. Удачными передвижениями армии ему удалось овладеть Фридрихсгамом (26—29 июня), в июле он с армией в 17500 чел. окружил, пройдя дорогою, некогда проложенной Петром Великим у Гельсингфорса, гр. Левенгаупта и Буденброка со всею их 17 тысячною армиею и после того, как эти командиры были отозваны в Стокгольм, принудил 26 августа армию к капитуляции. 9 финских полков сдали оружие и были отпущены по деревням; шведская пехота, сохранив оружие, отправлена морем на родину с паспортами от Ласси. Русские взяли в плен 30 знамен, 90 орудий, 94 офицера и 7000 нижних чинов. Этим разгромом война, собственно говоря, была покончена. В октябре Ласси вернулся в Петербург и принял участие в совещаниях о возможных условиях мира. Они не могли быть благоприятны для шведов. Современник писал, что "поведение их было так странно и так противно тому, что обыкновенно делается, что потомство с трудом поверит известиям об этой войне". Другой (швед) находил, что "вся эта война со стороны Швеции представляется цепью глупостей, чтобы не назвать ее изменой". Так как шведы все же не принимали русских условий, Ласси стал готовиться к кампании 1743 г., подготовил план ее и начал выполнение. Но уже само отправление его (8 мая) носило праздничный торжественный характер, не похожий на сборы в опасное воинское предприятие: никто не верил в сопротивление шведов. Когда Ласси, с флотом миновал Ганге, шведские уполномоченные в Або согласились на мирные условия, предложенные русскими (1—27 августа 1743 г.). Шведская война своей успешностью во многом обязана энергии, распорядительности и заботливости о войске Ласси. Ведя ее, он показал себя верным и умным учеником Петра Великого и в производстве операций в Финляндии пользовался как его опытом, так и своим прошлым личным. Дисциплиной в войсках и умением ладить с населением он приобрел в Финляндии многих доброжелателей и сторонников России. Вернувшись в Петербург, 5 октября Ласси был назначен по Высочайшем отбытии в Москву главным командиром над всеми делами, с повелением присутствовать ему в С.-Петербургской сенатской конторе, а при праздновании мира 25 июля 1744 г. был награжден брильянтовою шпагой, табакеркой и увеличением содержания на 3000 руб. в год. 27 июля он был назначен командующим войсками в Лифляндии. Войной со Швецией закончилась боевая деятельность Ласси, но он продолжал быть видным военным деятелем, и к нему обращались за советами при осложнении внешних дел. Он присутствовал на совещаниях в сентябре и октябре 1745 года по поводу мер для сокращения сил прусского короля и высказался в смысле надобности его, поддерживая польского короля. Был он и на совещаниях в декабре 1746 г., когда успехи французов в Нидерландах снова подняли вопрос о "перепущении" русских войск на Рейн. По мнению Ласси, 30 тысячная русская армия должна была присоединиться к союзным войскам и действовать согласно с ними. Двинуться она должна была через Курляндию, Литву, Польшу и Силезию. Кампания должна была длиться, по его расчету, не менее трех месяцев и для произвождения ее надо было взять у англичан вперед 150 тысяч субсидий. Командиром этой армии назначался Репнин, а инструкцию ему писал Ласси. Умер Ласси в 1751 г., оставив после себя добрую память особенно среди солдат. Ласси был из числа тех рыцарских натур, какие еще встречались в первой половине XVIII века. Он по нужде должен был продавать свою шпагу, но верно и честно служил тому, кто платил. Воин по природе и склонностям он любил и знал свое дело и выгодно отличался от других русских полководцев из иноземцев тем, что всегда и всюду преследовал интересы России, а не свои. Он никогда на проявлял наклонности прославиться напрасным пролитием чужой для него русской крови и никогда не отваживался на такие отчаянные дела, какими прогремел Миних. Солдаты хорошо знали отличие этих двух фельдмаршалов и называли Ласси "добрый человек". Еще в одном Ласси выгодно отличался от иноземцев, наводнивших Россию после Петра Великого: он не вмешивался во внутреннюю политику и не интриговал при дворе. Деловитость, распорядительность и скромность были его постоянными качествами. БИБЛИОГРАФИЯ: Русский биографический словарь |
|
|
